Ордер Палладио
Архитектура Западной Европы XV-XVI веков. Эпоха Возрождения > Архитектура эпохи Возрождения в Италии > Пути развития итальянской архитектуры в XV-XVI вв.
Брунеллески, Браманте, Рафаэль и другие мастера Возрождения, включая Сансовино, свободно трансформировали античную систему ордера, подчиняя его строй и форму тектоническому началу несущей стеновой «коробки» сооружения. Линии и пластика ордера создавали выразительное «лицо» стеновых граней объема в целом. В этом сочетании стены и ордера основой их согласованности была стена.
И у Палладио ордер на стене никогда не «заслоняет» ее, как основу фасада. Но для Палладио представление о тектонике сооружения непосредственно связано с подлинно античным строем ордера, как он дан Витрувием — конкретизированный в классических формах античного портика. В этой античной ордерной «модели» заключалось для Палладио идеальное воплощение понятия «ордер», который у него приобретал смысл абсолютного эстетического критерия архитектуры. Однако Палладио-классик не мыслит такой откровенной лжи, как портик с колоннами и прямым антаблементом, вплотную прижатый к стене фасада (что позже делал классицизм). Это противоречило бы художественной правде, которая присуща глубокой тектонической логике ордерных композиций Палладио.
Самый массив стены зодчий пластически преобразовывал согласно тектоническому строю своей «идеальной» модели ордера. У мастеров Возрождения стена и ордер всегда даны как бы в диалоге их «двухголосного» взаимосопоставления. Палладио привел их к единству синтетического «монолога»; он слил массив стены и ордер колонн в единое пластически выразительное целое и в этом пришел (в своем позднем творчестве) к новой высокой форме диалектической связи ордера и стены, неизвестной зодчеству Возрождения. Это было ответом мастера на поиски новой выразительности архитектуры, что, в частности, иногда давало повод говорить о проникновении в позднее творчество Палладио черт барокко.
Архитектура Возрождения применяла ордер в его сочетании со стеной как тектонически ясную и выразительную систему форм: ордер делал четкой и понятной общую организацию несущей основы сооружения. Барокко, наследуя от Возрождения его принцип ордерности, подчинило ордер новой задаче — превратило его в средство выражения ритмико-пластических свойств массива самой стены, которая в барокко приобретала значение формы, определяющей образ. Барокко нивелирует образно-тектонические качества ордерных форм и первоначально сводит на нет пластическую специфику ордерной колонны как тектонической антитезы стены и — в сочетании со стеной — «метафорического» выражения ее опоры (раннее барокко — стиль пилястр!). Стена в барокко не нуждается в опорах, кроме собственного тектонически и пластически активного массива.
У Палладио, напротив, колонна не нуждается в стене. По идее она всегда сама себя несущая опора, тектонически и пластически активная. В противоположность барокко типичные для Палладио раскреповки антаблемента над колоннами (и пилястрами) служат утверждению примата ордерного начала (а не его растворения в массиве стены, как в барокко). Они закономерно вытекают из принципа тектонической нераздельности «стены-колонны», как в лоджии дель Капитанио или палаццо Вальмарана, где зодчий по-новому и в разной форме воссоздал колонный строй и ритм своей античной «модели» ордера. Стена, пластически обогащенная, полностью растворяется в организующем ее массив «идеальном» ордерном строе фасада.
Верность своему идеальному представлению об ордере объясняет особенности «манеры» Палладио и ее глубокое отличие от проявлений современного ему маньеризма в итальянской архитектуре. Палладио чужда маньеристская «игра» форм, любование деталью безотносительно к ее тектоническому смыслу. Рисунок ордерной детали у Палладио ясен и прост, при этом поверхность детали всегда «голая»; скульптурный декор размещен лишь на плоскостях стены и никогда — на элементах ордера. Для Палладио самый ордер, пластически видоизменяемый в своих формах при их переходе на стену, является основным носителем скульптурной обогащенности фасада; антаблемент — на стене обычно в виде уплощенного пояса — только на колоннах как бы пластически «расцветает».
Неизменная акцентировка мотива колонны у Палладио не может вместе с тем рассматриваться как проявление якобы чисто маньеристской «зрелищности». Принципиальная особенность этого приема у Палладио заключается в той глубокой тектонической осмысленности, какую всегда имеет колонна в композициях Палладио. Зодчий стремится дать колонну в ее первичной (античной) полноте пластически полноценно звучащей тектонической формы в отличие от чисто «зрительного» понимания формы в эстетике маньеризма.
В этом примате ясного тектонического начала ордерности Палладио — классик Возрождения. С точки зрения тектонической логики сочетания колонны и стены, композиции Палладио не менее классичны, чем композиции Браманте. Но в отличие от Браманте тектоническая концепция ордера у Палладио «опрокинута» в античность. Для него понятие «ордер», как у Витрувия, идентично смыслу и формам классического ордерного строя античного портика. В этом Палладио — классицист. Именно классицистическую ордерную концепцию Палладио полностью принимает позднейший европейский классицизм, как архитектурное выражение своего эстетического античного идеала.
Имена Брунеллески, Альберти, Браманте, Микеланджело, Палладио стоят на узловых этапах общего большого пути эволюции архитектуры Возрождения в Италии. Творчество этих зодчих — мыслителей и новаторов — раскрывает его главные тенденции, не исчерпывая всей широты и богатства архитектурной эпохи в целом. Их идеалы, направление их творческих поисков, формы и образы их творений позволяют разглядеть в общем многоводном потоке слитые в нем струи и течения. Сталкиваясь, они подчас меняют направление общего движения, исчезают, возникают вновь, чтобы в творчестве бесчисленных блестящих художников — зодчих, ваятелей и живописцев, строителей и народных мастеров — предстать во всем великолепии архитектурного искусства эпохи, начинающей свою историю под небом суровой Флоренции.